Неточные совпадения
Пробираясь берегом к своей хате, я невольно всматривался в ту сторону, где накануне слепой дожидался ночного пловца; луна уже
катилась по небу, и мне показалось, что кто-то в белом сидел на берегу; я подкрался, подстрекаемый любопытством, и прилег в траве над обрывом берега; высунув немного
голову, я мог хорошо видеть с утеса все, что внизу делалось, и не очень удивился, а почти обрадовался, узнав мою русалку.
И точно, дорога опасная: направо висели над нашими
головами груды снега, готовые, кажется, при первом порыве ветра оборваться в ущелье; узкая дорога частию была покрыта снегом, который в иных местах проваливался под ногами, в других превращался в лед от действия солнечных лучей и ночных морозов, так что с трудом мы сами пробирались; лошади падали; налево зияла глубокая расселина, где
катился поток, то скрываясь под ледяной корою, то с пеною прыгая по черным камням.
Только на Варшавском вокзале, когда новенький локомотив, фыркнув паром, повернул красные, ведущие колеса, а вагон вздрогнул,
покатился и подкрашенное лицо матери уродливо расплылось, стерлось, — Самгин, уже надевший шапку, быстро сорвал ее с
головы, и где-то внутри его тихо и вопросительно прозвучало печальное слово...
Медведь перевернулся через
голову и
покатился по склону вправо.
Я забыл все, я потянул ее к себе — покорно повиновалась ее рука, все ее тело повлеклось вслед за рукою, шаль
покатилась с плеч, и
голова ее тихо легла на мою грудь, легла под мои загоревшиеся губы…
В час, когда вечерняя заря тухнет, еще не являются звезды, не горит месяц, а уже страшно ходить в лесу: по деревьям царапаются и хватаются за сучья некрещеные дети, рыдают, хохочут,
катятся клубом по дорогам и в широкой крапиве; из днепровских волн выбегают вереницами погубившие свои души девы; волосы льются с зеленой
головы на плечи, вода, звучно журча, бежит с длинных волос на землю, и дева светится сквозь воду, как будто бы сквозь стеклянную рубашку; уста чудно усмехаются, щеки пылают, очи выманивают душу… она сгорела бы от любви, она зацеловала бы…
И пошла по горам потеха, и запировал пир: гуляют мечи, летают пули, ржут и топочут кони. От крику безумеет
голова; от дыму слепнут очи. Все перемешалось. Но козак чует, где друг, где недруг; прошумит ли пуля — валится лихой седок с коня; свистнет сабля —
катится по земле
голова, бормоча языком несвязные речи.
Минуту спустя дверь отворилась, и вошел, или, лучше сказать, влез толстый человек в зеленом сюртуке.
Голова его неподвижно покоилась на короткой шее, казавшейся еще толще от двухэтажного подбородка. Казалось, и с виду он принадлежал к числу тех людей, которые не ломали никогда
головы над пустяками и которых вся жизнь
катилась по маслу.
Накалит солнышко затылок-то,
голова, как чугун, кипит, а ты, согнувшись в три погибели, — косточки скрипят, — идешь да идешь, и пути не видать, глаза потом залило, а душа-то плачется, а слеза-то
катится, — эхма, Олеша, помалкивай!
Марья Петровна тоже выбежала на крыльцо и по дороге наградила Петеньку таким шлепком по
голове, что тот так и
покатился. Первая прибыла Пашенька: она была одна, без мужа.
Вдруг среди общей свалки сделалось колебанье. Дюжий Митька буравил толпу и лез прямо на Хомяка, валяя без разбору и чужих и своих. Митька узнал похитителя невесты. Подняв обеими руками дубину, он грянул ею в своего недруга. Хомяк отшатнулся, удар пал в конскую
голову, конь
покатился мертвый, дубина переломилась.
Он поднял
голову, и Вяземский заметил, что крупный пот
катился со лба его.
Мельник с усилием поднял
голову и, казалось, с трудом отвел взор от бадьи. Его дергали судороги, пот
катился с лица его; он, стоная и охая, дотащился до завалины и упал на нее в изнеможении.
Раздался глухой удар,
голова Дружины Андреевича
покатилась, и благородная кровь его обагрила доски помоста.
Тарантас задребезжал и быстро
покатился по потемневшему тракту. Колокольчик залился не на шутку, пристяжки изогнули
головы, как змейки, березки убегали назад одна за другой, а между ветвей виднелись по сторонам те же поля, те же тучи… Кой-где в сумерках зажигались дальние огоньки…
И степь ударом огласилась
Кругом росистая трава
Кровавой пеной обагрилась,
И, зашатавшись,
головаПеревернулась,
покатилась,
И шлем чугунный застучал.
Дед, в бабушкиной кацавейке, в старом картузе без козырька, щурится, чему-то улыбается, шагает тонкими ногами осторожно, точно крадется. Бабушка, в синей кофте, в черной юбке и белом платке на
голове,
катится по земле споро — за нею трудно поспеть.
Повернув туда
голову, лозищанин увидел, что из переулка, на той стороне площади, около большой постройки, выкатился клуб золотистой пыли и
покатился к парку.
Когда он впервые рассказал ей о своем грехе с Палагой и о том, как отец убил мачеху, — он заметил, что женщина слушала его жадно, как никогда ещё, глаза её блестели тёмным огнём и лицо поминутно изменялось. И вдруг по скорбному лицу
покатились слёзы, а
голова медленно опустилась, точно кто-то силою согнул шею человека против воли его.
Дедушка Кондратий тоскливо покачал
головою, закрыл красные, распухшие веки и безотрадно махнул рукою. Вместе с этим движением две едва приметные слезинки
покатились из глаз старика.
Она обхватила его обеими руками, прижала его
голову к своей груди, гребень ее зазвенел и
покатился, и рассыпавшиеся волосы обдали его пахучею и мягкою волной.
Длинная седая борода дедушки Еремея вздрагивала и тряслась, когда он открывал свой чёрный, беззубый рот, тряслась и
голова, а по морщинам щёк одна за другой всё
катились слёзы.
Но раньше, чем договорил он, Пашка бросился на него и сшиб с ног. Илья тоже освирепел, и оба они комом
покатились по земле. Пашка кусался и царапался, а Илья, схватив его за волосы, колотил о землю его
голову до поры, пока Пашка не закричал...
Толкнув ногами землю, он подпрыгнул вверх и согнул ноги в коленях. Его больно дёрнуло за ушами, ударило в
голову каким-то странным, внутренним ударом; ошеломлённый, он всем телом упал на жёсткую землю, перевернулся и
покатился вниз, цепляясь руками за корни деревьев, стукаясь
головой о стволы, теряя сознание.
За ним, подпрыгивая и вертя шеями,
катились по мостовой какие-то тёмные и серые растрёпанные люди, они поднимали
головы и руки кверху, глядя в окна домов, наскакивали на тротуары, сбивали шапки с прохожих, снова подбегали к Мельникову и кричали, свистели, хватались друг за друга, свиваясь в кучу, а Мельников, размахивая флагом, охал и гудел, точно большой колокол.
Савоська задумался и опустил
голову. По лицу у него
катились пьяные слезы.
В
голове что-то ворочалось тяжело,
катилось и грохотало.
Зина осталась одна. Невыразимая тягость давила ее душу. Она чувствовала отвращение до тошноты. Она готова была презирать себя. Щеки ее горели. С сжатыми руками, стиснув зубы, опустив
голову, стояла она, не двигаясь с места. Слезы стыда
покатились из глаз ее… В эту минуту отворилась дверь, и Мозгляков вбежал в комнату.
При виде пистолета графиня во второй раз оказала сильное чувство. Она закивала
головою и подняла руку, как бы заслоняясь от выстрела… Потом
покатилась навзничь… и осталась недвижима.
Как будто забудется, как будто дремота одолевает, а открыл глаза —
голова с плеч
катится.
Слезы
покатились из глаз ее, она склонила
голову, рука ее дрожала в руке Вадима…
Со двора и с улицы в открытые окна смотрят горожане, десятки
голов шевелятся в синем воздухе, поминутно сменяясь одна другою; открытые рты шепчут, шипят, кричат; окна кажутся мешками, из которых эти шумные
головы сейчас
покатятся в комнату, как арбузы.
Долго целился отец, но когда грянул выстрел, я впервые увидал вскочившего и побежавшего зайца. Грянул другой выстрел дяди, придавший зайцу только быстроты. «Большие охотники, подумал я, дали по промаху; отчего же и мне не выпустить попусту снаряда?» Я прицелился и выстрелил, и заяц мгновенно
покатился через
голову.
На сцене было холодно, все были в шубах, в шляпах или шапках; Шаховской в одном фраке и с открытой
головой; лицо его горело, слезы и пот
катились по щекам, и пар стоял над его лысиной.
Батенька, озляся, вставши со стола и проходя мимо меня, дали мне такой щипки в
голову, что у меня слезы
покатились в три ручья, и пошли опочивать.
Батенька так и
покатились от смеху и с удивлением восклицали:"Что за умная
голова у этого Петруся! Что за смелая бестия этот Петрусь! Мне бы и во сто
голов так не выдумать. Это удивление, а не хлопец!"
Маменька же, увидевши, что я не отличился в знании иностранного языка и еще оштрафован родительским щелчком, впрочем весьма чувствительным, от которого у меня в три ручья
покатились слезы, маменька завели меня тихонько в кладовую и — то-то материнское сердце! — накормили меня разными сластями и, приголубливая меня, говорили:"Хорошо делаешь, Трушко, не учись их наукам. Дай бог и с одною наукою ужиться, а они еще и другую вбивают дитяти в
голову".
Мартьянов медленно поднял свою ногу, прицеливаясь ею в
голову купца. Объедок со сладострастным выражением на своей физиономии плюнул в лицо Петунникова. Купец сжался в маленький комок и, упираясь в землю ногами и руками,
покатился на двор, поощряемый хохотом. А на дворе уже появились двое полицейских, и пристав, указывая им на Кувалду, кричал...
Мы выехали за город. Кругом было голо и желто. Трава еще не думала пробиваться, а березы стояли
голыми метелками. Наш коробок мягко
катился по укатанной глинистой дороге, забирая в гору. В стороне зеленел сосновый мелкий лесок.
— Где же туча? — спросил я, удивленный тревожной торопливостью ямщиков. Старик не ответил. Микеша, не переставая грести, кивнул
головой кверху, по направлению к светлому разливу. Вглядевшись пристальнее, я заметил, что синяя полоска, висевшая в воздухе между землею и небом, начинает как будто таять. Что-то легкое, белое, как пушинка,
катилось по зеркальной поверхности Лены, направляясь от широкого разлива к нашей щели между высокими горами.
Но актер не переставал кричать и цепляться за ноги Файбиша. Ужас, овладевший им, совершенно помрачил его рассудок и сковал память. Он не помнил, как Файбиш колотил его стволом револьвера по
голове, не слыхал его угроз и очнулся только тогда, когда после жестокого удара ногой в спину он
покатился боком по льду, сметая своим телом снег.
Блеснула шашка. Раз, — и два!
И
покатилась голова…
И окровавленной рукою
С земли он приподнял ее.
И острой шашки лезвее
Обтер волнистою косою.
Потом, бездушное чело
Одевши буркою косматой,
Он вышел, и прыгнул в седло.
Послушный конь его, объятый
Внезапно страхом неземным,
Храпит и пенится под ним:
Щетиной грива, — ржет и пышет,
Грызет стальные удила,
Ни слов, ни повода не слышит,
И мчится в горы как стрела.
В строгом безмолвии вечереющего дня Елена сидела одна, прямая и неподвижная, положив на колени белые, тонкие руки. Не наклоняя
головы, она плакала; крупные, медленные слезы
катились по ее лицу, и темные глаза ее слабо мерцали.
При порывистом движении Наташи фуражка с бархатным околышем свалилась с
головы и теперь
катилась вниз, подскакивая на неровностях обрыва.
— Она! Как есть она! — вихрем проносилось в
голове девочки. И радостная слезинка повисла на ее реснице. За ней другая, третья… Выступили и
покатились крупные градины их по заалевшемуся от волнения личику. Слезы мешали смотреть… Застилали туманом от Дуни милое зрелище родной сердцу картины… Вот она подняла руку, чтобы смахнуть досадливые слезинки… и вдруг что-то задела локтем неловкая ручонка… Это «что-то» зашаталось, зашумело и с сухим треском поваленного дерева тяжело грохнулось на пол.
Ванскок бомбой вылетела из квартиры Висленева и
покатилась мячом по лестнице, и вдруг внизу на последней террасе нос к носу столкнулась с Меридиановым, который тащился вверх неверными шагами, с
головой, тяжелою внутри от беспардонного кутежа и увенчанной снаружи былинками соломы и пухом.
Этот восьмиверстный переезд на возу, который чуть волокла управляемая бабой крестьянская кляча, показался Форову за большой путь. С седой
головы майора обильно
катились на его загорелое лицо капли пота и, смешиваясь с пылью, ползли по его щекам грязными потоками. Толстое, коренастое тело Форова давило на его согнутые колена, и ноги его ныли, руки отекали, а поясницу ломило и гнуло. Но всего труднее было переносить пожилому майору то, что совершалось в его
голове.
На паперти показались священники в золотых ризах; пение вдруг стало громче. Народ заволновался и закрестился, над
головами заколыхались хоругви. Облезлая собачонка, отчаянно визжа, промчалась на трех ногах среди толпы; всякий, мимо которого она бежала, считал долгом пихнуть ее сапогом; собачонка
катилась в сторону, поднималась и с визгом мчалась дальше. Ход потянулся к кремлевским воротам.
Токарев вышел на террасу. Было тепло и тихо, легкие облака закрывали месяц. Из темного сада тянуло запахом настурций, левкоев. В
голове Токарева слегка шумело, перед ним стояла Марья Михайловна — красивая, оживленная, с нежной белой шеей над кружевом изящной кофточки. И ему представилось, как в этой теплой ночи
катится по дороге коляска Будиновских. Будиновский сидит, обняв жену за талию. Сквозь шелк и корсет ощущается теплота молодого, красивого женского тела…
Через низкие ограды садов, пригнувшись, скакали всадники в папахах, трещали выстрелы, от хуторов бежали женщины и дети. Дорогу пересек черный, крючконосый человек с безумным лицом, за ним промчались два чеченца с волчьими глазами. Один нагнал его и ударил шашкой по чернокудрявой
голове, человек
покатился в овраг. Из окон убогих греческих хат летел скарб, на дворах шныряли гибкие фигуры горцев. Они увязывали узлы, навьючивали на лошадей. От двух хат на горе черными клубами валил дым.